Родня
© 2024, Дмитрий Сушков. Фантастический рассказ. Просьба оставлять ссылку при репосте.
English language here
Роботы, это чудо космической инженерии, за 6 лет построили Иглу в северном полушарии Марса в районе равнины Утопия. Недавний ударный кратер удачно обнажил залежи льда, который по своему составу больше напоминает замерзший сель. Роботы – автономные модули в виде додекаэдров, способные соединяться в различные конструкции, углубили площадку на 5 метров, установили внутри щитовой каркас, заполнили промежутки полиуретановой пеной и засыпали всё сверху выработанной породой. Вода – отличная защита от радиации. В идеале, конечно, хорошо было бы углубиться метров на 10, но мы и не собираемся жить в Иглу до конца дней. А ещё вода это источник кислорода и водорода, из которого и из углекислого газа атмосферы Марса ещё одно чудо инженерии производит метан, топливо на обратный путь домой. Щитовые конструкции, два реактора Сабатье и три модульных атомных реактора прилетели на планету самым первым рейсом, за два года до роботов. Не было смысла отправлять роботов, если бы первая часть плана провалилась. Ракета, доставившая роботов, отвезёт нас на Землю ещё через два года. Наша остаётся резервной на случай, если первая выйдет из строя, либо для следующего экипажа.
Наша первичная цель – обустроиться. Среди прочего, мы привезли надувные ёмкости для топлива. Их ещё предстоит установить. Это слабое место нашей миссии. Если с ними что-то пойдёт не так, придётся остаться на лишние два года. Емкости надо аккуратно уложить в наклонные траншеи, которые роботам ещё только предстоит выкопать, расправить их, подключить трубопроводы, промежуточные охладители и прочее и прочее. Деликатная работа для человеческих рук. Ещё надо выгрузить с корабля внутреннюю отделку Иглу, научное оборудование, регуляторы состава атмосферы, и в конце концов, заселиться.
Что хорошо, так это еда. Не высокая кухня, сублимированные пайки в пакетиках. Впрыскиваешь внутрь горячую воду, которой в избытке, и вот тебе хоть макароны по флотски, хоть борщ. Уверен, к концу срока мы будем сходить с ума от рациона, но голодная смерть нам точно не грозит. Солидный плюс: не надо мыть тарелки.
Ах да, называть жилище Иглу придумала наш командор Сара, она из Канады. Говорит с очаровательным французским акцентом и имеет какие-то отношение к северным народам. Название всем понравилось. А официально райское гнёздышко именуется PUHUB-001. Неужели оптимистично предполагается еще 999? И вообще, этот северный ледник выбрали лишь потому, что он ледник. Есть места на Марсе и поинтереснее, например, равнина Эллада, глубокий огромный древний кратер, расположенный куда ближе к экватору и дающий плюс 7 километров толщины атмосферы. Может, там в будущем купол построят. Под ним можно целую небольшую страну разместить.
Первым делом мы покрыли стыки щитовых конструкций герметиком, а когда он затвердел, надули пузырь. Пузырь это скомканная плёнка, внутри которой расположен пиропатрон. При его срабатывании выделяется горячий газ с вулканизирующим реагентом. Плёнка раздувается на весь объём помещения и твердеет. Должно быть, воняет это страшно, но мы пока в скафандрах. Заправив плёнку в герметизирующие пазы шлюзовых камер и покрыв стены слоем изолирующей пены, мы надули ещё один пузырь. В запасе у нас есть третий, если что-то пойдёт не так. Теперь можно вносить оборудование и вселяться.
Сутки на Марсе почти равны земным, привыкнуть легко. Прошло пять дней. Мы расставили каюты и койки. Ну как каюты. Натяжные пластиковые перегородки и двухъярусные спальные места. Не бог весть какая роскошь, но после тесноты корабля, особенно его противорадиационного убежища, где приходилось буквально висеть друг у друга над головой, это стало праздником. Пётр предложил отметить. Пётр это наш инженер из России. Вообще, в космосе с алкоголем строго. Но друзья инженера уверяют, что спирт защищает от радиации, и пронесли на борт концентрат. Надо лишь добавить нужное количество воды и щепотку эссенции того, что требуется получить, от изысканных вин до коньяка двадцатилетней выдержки. Результат себя, конечно, не оправдал, но праздник удался. Одна только Сара пьёт кофе как строгий начальник. Ей не положено.
Роботы продолжают рыть траншеи, у них на это еще месяц. Скорость работ ограничена конструкцией механизмов и доступной энергией от ядерных реакторов. Каждый выдаёт до 300 кВт пиковой мощности и обогревает Иглу бросовым теплом. Когда роботы закончат, мы сможем начать углубляться в лёд, которого под нами больше ста метров. Пока суть да дело, мы решили исследовать кратер, в котором расположились. Исследовать, конечно, это сильное слово. Его диаметр превышает 20 километров. Вроде не очень много, но пешком не обойдёшь, и даже на нашем ровере не объедешь просто так. 300 квадратных километров это не шутка. Да для нас он и не выглядел как кратер. Марс – небольшая планета, и расстояние до горизонта на нём чуть больше трёх километров, так что мы не даже не видим его краёв.
К слову, у многих возникает недоумение, что ударные кратеры обычно более-менее круглой формы, хотя камни врезаются в поверхность небесного тела под разными углами. Удивительно, но угол падения не имеет большого значения. При падении кинетическая энергия астероида превращается в огромное количество тепла. Породы плавятся, испаряются, и форма кратера уже определяется параметрами взрыва. Дно нашего залито расплавившейся при взрыве водой, которая затем замерзла, и засыпано песком и обломками камней. Я сказал, что кратер недавний, но по космическим меркам это может быть и тысяча лет и 100 тысяч.
Я, Сара и Джон, наш геолог и по совместительству биолог и врач вышли на разведку. Все видели фотографии Марса. Это унылое место, если не знаешь, на что смотреть. Джон знает. Нет, мы, разумеется, не ожидаем обнаружить череп марсианского тирекса. Даже если бы такой и лежал на поверхности, кости давно бы уже источило абразивным действием пыли. Ветра на Марсе слабые, с трудом способные потревожить волосы на голове человека, рискнувшего выйти без скафандра, но они дуют постоянно миллионы лет. Мы ищем необычные камни, у нас с собой дозиметры и портативные спектрографы. Лишь раз Джон намётанным глазом увидел обточенный в древности потоками воды камешек, напоминающий речную гальку, явно выброшенный сюда падением другого астероида. Это говорит лишь о том, что нашему кратеру намного больше тысячи лет. Наш основной интерес здесь лежит глубоко под ногами – это толща льда.
У нас две бурильные установки. Одна импровизированная, состоящая из девяти объединившихся в бур модулей роботов, от неё мы ждём только измельчённой породы, зато в образовавшуюся штольню при желании может легко спуститься человек в скафандре. Вторая находится под шлюзовой камерой на днище Иглу. Она способна извлекать ледяные керны толщиной 5 сантиметров и опускать в скважину приборы.
Роботы наконец-то закончили рытьё траншей. Мы залили дно изолирующей пеной, уложили ёмкости и слегка заполнили их наработанным топливом. Криогенные жидкости закипели, ёмкости надулись и приняли рабочую форму. После того, как мы заполнили пеной траншеи целиком, роботы засыпали их сверху породой. Можно приниматься за бурение.
Скважина под Иглу вертикальная, тогда как штольня опускается к северу под углом 30°. Но роботы делают дело быстрее и опускаются вглубь примерно с той-же скоростью.
До глубины 50 метров шли, в основном, обломки от падения астероида, а температура плавно росла. Рассматривая очередной керн, которые уже стали значительно прозрачнее, Джон воскликнул: «Братцы, на Марсе была жизнь!»
В керн совершенно явно было вморожено какое-то беспозвоночное. Возраст образца точно превышал миллиард лет, поэтому ожидать сохранности тканей или ДНК не приходилось, это было как муха в янтаре, лишь форма. Но это была форма некогда живого мягкого существа, напоминающего гриб или медузу. В принципе, мы были готовы к таким открытиям, ради них и строилось Иглу, но воодушевление захлестнуло всех.
В дальнейшем попадались неясные включения, пока бур не упёрся в камень. Мы начали новое бурение с небольшим уклонением в сторону, а импровизированный бур из роботов продолжал уверенно погружаться вглубь, пока не вошёл в осадочные породы, вероятно, дно бывшего моря. Температура достигла -5°C, что было совершенно неожиданно, указывая на источник тепла. Роботы прошли ещё около 10 метров и провалились в жидкую воду, которая тут-же закипела при низком давлении марсианской атмосферы. Вскипающая вода создаёт избыточное давление, выталкивающее воду.
Страшная опасность заключается в том, что если вода начнёт выходить из штольни, Иглу зальёт. Выходы шлюзов расположены ниже поверхности и мы просто не сможем выйти наружу. Нас спасла термодинамика. Вода остановилась где-то посередине, образовав ледяную пробку. По мере подъёма, давление в столбе жидкости растёт. Достигнув приблизительно одной земной атмосферы, кипение в нижних слоях прекратилось и подъём прекратился, дав пробке спокойно замёрзнуть.
Модули роботов не содержат большого числа научных датчиков, разве что температурный, им это не нужно. И ещё они не рассчитаны на работу в воде. Последние данные, которые роботы успели передать, были +5°C.
То, что под поверхностью Марса могут существовать карманы с жидкой водой, предполагалось давно, но это глубины от километра и более. Никто не ожидал встретить заполненные водой пещеры буквально под ногами.
Хи, наш физик из Китая, сказал, что нам просто повезло. Если бы вода содержала большое количество растворённой углекислоты, или в пещерах были запасы газовых гидратов, снятие давления могло бы привести к высвобождению значительного количества газа и вытеснению воды из штольни. Она всё равно замёрзла бы со временем, но нас бы это уже не спасло.
Хи явно симпатизирует Саре, и мне это не нравится. Не по причине ревности. В экипаже я по совместительству психолог, хотя об этом никто не знает, людям о таком лучше не знать. Нам жить вместе еще два года плюс путь домой, но на обратном пути можно хотя бы вести вахты поочерёдно. Романтические чувства могут крайне негативно повлиять на отношения в нашем маленьком коллективе. Буду наблюдать. Сама Сара умница. Вряд ли она пойдёт на отношения с подчинённым.
Джон считает, что жидкая вода потенциально несёт для экипажа биологическую опасность. Нам надо взять пробы выброса из штольни. В обычной ситуации это можно сделать с помощью саней, опускаемых на фале, но сейчас спуску мешает кабель, по которому роботы получали электричество. Если бы штольня была идеально ровной, кабель можно было бы натянуть и пустить между полозьев. Но она гуляет в стороны и сани рискуют застрять и даже опрокинуться.
Чоу – миниатюрная японская девушка. Она сможет даже в скафандре развернуться в штольне. Сара выслушала все мнения и разрешила операцию. Лебёдка, до этого подававшая кабель, плавно опускала сани с Чоу в штольню. Девушка управляла ногами, направляя сани. Лишь раз пришлось остановиться, чтобы переставить полозья. Добравшись до ледяной пробки, Чоу перерубила трос топориком, который мы вытянули вручную, собрала образцы, и лебёдка плавно вытянула её обратно.
«Смотрите, что я привезла!» – воскликнула она, демонстрируя ёмкость, в которой лежало замёрзшее существо, напоминающее голожаберного моллюска. Джон пришёл в неописуемый восторг, да и всех нас трудно было назвать безучастными. Однако, где есть животное, там рядом и потенциально опасные микроорганизмы. Теперь уже совершенно точно надо максимально обезопасить экипаж от риска заражения. Тщательно промыв скафандр Чоу незамерзающим дезинфектором, Джон отвёз её на ровере к нашему кораблю. Там в шлюзовой камере скафандр подвергся повторному обеззараживанию ультрафиолетовыми лампами, после чего девушке предстояло провести в карантине две недели.
Тем временем, Джон приступил к исследованию находки. Существо было очень примитивным, у него не было глаз, и оно представляло из себя фактически просто пищеварительную систему. Но самое удивительное, что оно оказалось беременным, причём плод по строению разительно отличался от материнского, имея зачатки неопределённых сенсорных органов и чего-то, что должно было развиться в подобие щупалец. На клеточном уровне организм можно охарактеризовать как эукариот, однако возможности нашей мобильной лаборатории ограничены, и мы не можем провести более детальный анализ. После того, как Джон завершил исследование, тело маленького существа было заморожено в жидком азоте для того, чтобы его можно было доставить на Землю для более тщательного изучения. Несомненным было одно: под поверхностью Марса остались оазисы жизни.
Повторное бурение на этот раз дошло до осадочных пород. В кернах обнаружилось незначительное количество газовых гидратов, что может объяснять периодические выбросы метана на Марсе. В этом месте пришлось остановиться. Если температура будет продолжать расти, то нам нужно быть готовыми к тому, что мы снова можем найти пещеру с водой. В этом случае, нам нужно иметь возможность опустить в неё приборы, предотвратив при этом выход воды наружу. Давление в пещере составляет примерно три земных атмосферы, а в Иглу всего две трети.
Стратегия бурения изменилась.Мы больше не достаём керны. Бурильная головка сверлит и расталкивает грунт, в следующем сегменте находятся приборы, а сама буровая колонка герметично закрыта.
Подошёл к концу карантин Чоу. Всё это время с ней поддерживал по радио контакт Хи, не давая девушке скучать. Похоже, я неправ насчёт него и Сары. Видимо, то была восточная учтивость и особое отношение к начальству. С Чоу всё в порядке. Если местные патогены существуют и выжили при дезинфекции, для человека они не опасны.
Бурение продолжается медленно. Мы не рискуем извлекать ствол и бережём головку.
Заборное устройство привезло из пробки в штольне керн. Растопив лёд, Джон обнаружил жизнеспособные микроорганизмы. Большая часть похожа на земные бактерии, некоторые напоминают эукариот, то есть имеют ядро. Строением они заметно отличаются от земных. Если у них имеются митохондрии, то выглядят они совсем иначе. Джон считает, что прокариотические формы родственны земным, а эукариоты возникли различными путями. При повышении температуры выше +15°C все клетки погибли. Подробный анализ возможен только в полноценной лаборатории.
Не занятый в биологических исследованиях экипаж катается по дну кратера на ровере в поисках интересного. Привезли причудливое образование, напоминающее коралл. Но все их находки меркнут на фоне открытия жизни. И мы сами, и все на Земле, ждём результатов бурения. Сейчас происходит соединение Марса с Солнцем, когда Марс и Земля находятся в противоположных точках относительно светила и максимально удалены друг от друга. В такие моменты связь с Землёй прерывается на две недели, поэтому Земле придётся подождать.
Бур вошёл в пещеру. Свободно закреплённый бурильный сегмент отвалился и упал вглубь, как и было задумано, открыв блок с оборудованием. Поскольку мы не были готовы к подобным исследованиям, оборудования было немного: измеритель радиации, две камеры и мультиспектральный осветитель, который Пётр собрал своими руками.
Удивительно, но в пещере имеется призрачный свет. Похоже на люминисценцию стен или закрепившихся на них организмов. Поднятая проникновением бура взвесь постепенно рассеялась и вода стала прозрачной. Пока мимо камер начего не проплывало.
Обе камеры чувствительны к широкому спектру, от ультрафиолетового до инфракрасного, теплового. Осветитель может излучать все волны света, доступные камерам. Вода хорошо поглощает инфракрасное излучение, поэтому дальность такого освещения ограничена несколькими сантиметрами. Ультрафиолетовый свет проникает в воду лучше, но он губителен для микроорганизмов. В любом случае, всё это надо попробовать. Дозиметр показывает незначительную фоновую радиацию, вероятно, исходящую от стен пещеры.
Стояло глубокая ночь. Мы битый час вглядывались в монитор и смертельно устали. Указали компьютеру записывать любое движение и отправились спать.
Утром нас ждала сенсация: мимо камеры медленно проплыло плоское червеобразное существо с венчиком щупалец, переливающееся всеми цветами радуги, а за ним ещё одно. Джон считает, что для пещерных существ такая иллюминация может быть только призывом к размножению. Это также означает, что наш червь должен иметь какое-то зрение.
Больше за весь день никакого движения. Включили на ночь инфракрасную подсветку. Её тепло, похоже, привлекло создание, в котором Джон узнал родича того, что он подверг вскрытию. Где-то через час на него напали два переливающихся червя, но поедать не стали. Создание продолжало мирно греться ещё пару часов и уплыло, возможно, в поисках еды.
На следующий день включили ультрафиолет. В нём видно хорошо, но червей он явно отпугивает. Приближаясь к камере, они предпочитают свернуть в сторону, будто чувствуют ожог. Оставили видимый свет. Видимость хорошая, но черви просто не приближаются. Яркая лампочка слепит их и мешает видеть переливы потенциальных брачных партнёров.
Оставили инфракрасную подсветку и стали свидетелями драмы. На тепло приплыло беременное создание, у которого "родился" червь. Похоже, просто прогрыз тело, и выбравшись наружу, тут-же начал поедать материнский организм. Мы приняли это за паразитизм, встречающийся и у земных тварей, но через день увидели роды, в результате которых появились "на свет" два потомка, явно принадлежавшие тому-же виду, и которые сразу же позавтракали. У всех пропал аппетит кроме Джона, который высказал гипотезу, что таков местный цикл размножения. И черви и создания принадлежат к одному виду с крайне выраженным половым диморфизмом.
У червей имеется отчётливая средняя линия как у рыб, на которой расположены заметные пигментные пятна. По ним компьютер научился распознавать отдельных особей, но самки чётких индивидуальных различий не имеют, по крайней мере, для камеры и наших глаз. Возможно, они выделяют какой-то химический сигнал, показывающий готовность к размножению. Инфракрасная подсветка их стимулирует и привлекает, и за год наблюдений мы накопили огромное количество видеоматериалов. Компьютер показывает, что размер популяции за всё время вырос с увеличением доли самцов червей.
Мы начали наблюдать примеры агрессии, когда два червя пытаются оплодотворить самку (мы уже знаем, что после этого вылупляются самцы), как подплывает третий и пытается отогнать более слабого.
Удивительно, что незначительное тепло от лампочки способно так нарушить хрупкое экологическое равновесие бедной экосистемы. Подсветку пришлось выключить. Теперь мы раз в день включаем на секунду видимый свет, чтобы оценить мгновенную обстановку.
Из глубины пещеры нам что-то мигает в ответ. Мы в шоке, здесь не может быть даже зачатков разума. Включем свет дважды – ответ тоже дважды. Дали сигнал SOS – в ответ тоже SOS. Нет, этого просто не может быть! Впрочем, шанс найти жизнь на Марсе тоже был невероятно низок.
Ответ предложил Джон, ведь он биолог. Вспомните, говорит, рыбу удильщика в тёмных глубинах земных океанов. Кончик её иллиция светится за счёт люминесценции, приманивая добычу. Мы бурили в разных направлениях и оба раза натолкнулись на пещеры. Вероятно, тут их целая система, соединённая протоками или ходами. А эволюция, если условия позволяют, рано или поздно порождает хищника, тем более, что к плотоядству наши маленькие друзья вполне готовы, мы видели это по акту рождения. Активный хищник здесь не выжил бы, слишком бедная экосистема, а засадный вполне. Смотрите, самцы встречаются, переливаясь световыми сигналами, узнают других в темноте, чтобы вместе оплодотворить самку. Перемещающийся между пещерами хищник научился имитировать световые паттерны, чтобы заманить к себе червя. Если в различных пещерах сигналы отличаются, он должен уметь воспроизводить их все. Чисто инстинктивный ответ, хищник повторяет мигание лампочки в попытке привлечь добычу.
Для проверки своей гипотезы Джон просигналил азбукой Морзе «привет как дела». Ответ после необычно долгой паузы вернулся совершенно искажённым. Очевидно, что хищник просто не в состоянии повторить длинный и сложный паттерн.
Было бы интересно взглянуть на чудовище, но видеокамера не умеет плавать. Это задача для следующих экспедиций. Здесь надо строить настоящий туннель со шлюзовыми камерами и полной биологической защитой. Миниатюрные подводные лодки, способные перемещаться между пещерами и делать все анализы. Об этом пусть думают уже земные учёные, мы здесь сделали всё возможное.
А пока у нас есть текущие дела. Ёмкости для топлива заполнены, надо перекачать их содержимое в баки корабля, запустить промежуточные охладители и повторить цикл, после чего полностью заправленный корабль будет готов к старту. Охладители съедают значительную долю нашего энергообеспечения, но без них топливо просто выкипит даже в холодном климате Марса.
Сейсмографы зарегистрировали небольшое марсотрясение с эпицентром в тысяче километров от нас, а датчики обнаружили выброс метана неподалёку. Разведка нашла свежую трещину в полукилометре от Иглу. Это тревожный знак. Случись такая трещина под ёмкостями, их могло бы повредить. Вероятность невелика, но она существует. Передали на Землю, что надо построить дублирующий хаб и резервные ёмкости.
Нашей командировке осталось полгода. Чоу вечерами учит нас японскому языку. Лучше всех усваивает Хи. Иногда они вдвоём проверяют на корабле работу охладителей, разумеется, не потому, что в Иглу негде уединиться. Охладители это очень важно.
У нас имеется коллекция фильмов всех времён и народов, которые мы смотрим вместе. Пётр несколько раз пытался завлечь нас на просмотр Кин-Дза-Дза, но мы ничего не поняли. То ли дело Франкенштейн, где играет Борис Карлофф. Это я шучу, как психолог. Кино помогает скоротать оставшееся время. Увы, орбитальная механика – штука злая. Пока не сделают двигатели, позволяющие летать на Марс и обратно с постоянным ускорением, мы обречены на излишне длительные экспедиции.
Не забываем следить за пещерой. Похоже, популяция вернулась к норме. Либо отключенная лампочка сыграла роль, либо хищник постарался.
Джон при помощи Петра с Хи усовершенствовал анализ образцов из штольни и сейчас почти уверен, что бактериальная жизнь попала на Землю с Марса, а местные псевдоэукариоты – результат конвергентной эволюции. Ему, да и всем нам, не терпится дождаться результатов исследований в земной лаборатории. Гипотеза не новая, но никогда раньше её нельзя было проверить.
До отлёта остался месяц. Повторно заполненные ёмкости отдали топливо кораблю, который теперь готов к старту. Низкая гравитация Марса позволяет отправиться в обратный путь без использования многоступенчатой схемы. Корабль просто выходит на опорную орбиту и в нужный момент совершает гомановский переход, отправляющий его к Земле.
На смену нам летит новая экспедиция, но мы с ней разминемся на неделю. Мы улетим, затем они прилетят. Никаких торжественных передач флага и командных кодов как в кино. У них с собой новая буровая установка со множеством датчиков для изучения пещер, пока без подводных лодок.
Старт. Земля, мы летим домой с подарками.
Все книжки-малышки
Существа
Лунатики
Джейн
Время
Космолёт
Царица наук
Эволюция
Родня
Границы реальности
Даша
Космический зов
Эля
Алиса